Махмуд Мурадов — первый узбекский боец в UFC. Он прошёл непростой путь, сменив несколько стран и профессий, и к 33 годам успел добиться всего, чего хотел. Сейчас спортсмен поставил перед собой новую цель. О большой мечте он рассказал в интервью журналу 7MEN.
Перед нашим интервью Махмуд сразу задаёт общению неформальный тон: по-приятельски показывает огромные синяки после боя. Недавно он перенёс операцию на ноге, но в конце года планирует вернуться на ринг.
Сейчас Махмуд живёт на две страны: тренируется в Чехии, а в Узбекистане помогает родителям и растит новое поколение чемпионов. В 2019-м легендарный Флойд Мейвезер назвал Мурадова лучшим бойцом ММА в мире и заключил с ним контракт.
Несмотря на международную известность, сам спортсмен называет себя «простым парнем из Бухары» и не любит хвастаться заслугами. В интервью журналу он без прикрас описал свой жизненный путь, полный трудностей и борьбы. А ещё поделился, как хотел бы закончить карьеру и чем планирует заниматься после прощания с рингом.
■ Расскажите о Вашем детстве. Как и где начинали свой путь? Слышала, что до спортивной карьеры Вы кем только не работали.
Родился я в маленьком городе в Таджикистане, но из-за войны мы переехали в Бухару, где родилась мама. Там всё и началось.
У меня обычная семья. Отец — сварщик, мама — домохозяйка. Когда мне было 14 лет, отца ударило током мощностью 10 тысяч вольт. Он выжил, но впал в кому, ему ампутировали сгоревшую руку. Он пролежал в больнице три года, и нам со старшим братом пришлось идти работать, чтобы кормить семью.
Было время, когда мы еле сводили концы с концами. Работали на рынке грузчиками, в свободное время я собирал бутылки, алюминий, медь и сдавал их. Школа ушла на второй план. С трудом окончил девять классов. Но учителя знали, что с отцом проблемы, всё понимали.
Перед одноклассниками поначалу было неловко, но меня очень мотивировало желание, чтобы семья жила хорошо: чтобы мама могла пойти в магазин и купить любые продукты. В 17–18 лет мы с братом поехали в Томск работать на стройке.
■ Почему решили уехать?
Там можно было заработать больше, чем здесь, поэтому ехали даже люди с высшим образованием, гробили своё здоровье. Мы с братом проработали там почти три года. Помню, жили 13 человек в одной комнате.
Зато можно было что-то отправить родителям, чтобы им хватало на еду и лекарства.
В общем, детство было тяжёлое. Раньше стыдился этого, но теперь понял: чтобы прийти к лучшему, нужно пройти через худшее. Думаю, такие препятствия преодолевали многие успешные спортсмены.
■ А с какого возраста занялись спортом?
Целенаправленно, осознанно — с 15–16 лет. Но вообще ещё с детства всегда старался заниматься. В Томске, у нас на «базе», где мы жили, не было воды, чтобы помыться и постираться. Поэтому я клал в портфель бутылки и бежал от стройки почти 12 километров по морозу. За это время вода превращалась в лёд.
Так что спорт был даже в самые трудные времена и многое во мне воспитал. В разное время я занимался боксом, кикбоксингом, боевым самбо. Но всегда мечтал об MMA.
■ Почему? Это же очень травмоопасно!
Любой вид боевых искусств травмоопасен. Всё зависит от того, как ты идёшь к цели, как занимаешься, от тренера, от окружения.
Некоторые спрашивают меня: «Куда отдать сына?» Я отвечаю: «Отдайте в зал. Там плохому не научат». Потому что там дисциплина, уважение к старшим, к тренеру и хорошее, правильное окружение.
За каждым успешным спортсменом кто-то стоит. Тренер или, например, родители, которые очень в вас верят, потому что, может быть, сами не достигли того, что хотели, и теперь делают всё, чтобы вы добились успеха. У меня наоборот: я сам хотел дать родителям то, чего у них не было. Купить им квартиру, ещё что-то. Меня это всегда подстёгивало.
■ Давайте вернёмся к борьбе. Вы работали в Томске. Что было дальше?
В Томске я начал выступать на соревнованиях. У нас был очень хороший тренер по боевому самбо, армянин Ваче Асланян. Однажды он пришёл в зал и сказал: «Будет турнир. Кто хочет участвовать?» Все опустили головы, мы с братом единственные изъявили желание. Но была проблема: у нас не было документов.
Когда мы переехали из Таджикистана в Узбекистан, мы были беженцами — гражданства не было, только ВНЖ. Чтобы ездить в разные страны, в том числе в Россию, нужно было делать визы. В то время это было очень непросто. Но тренер нам помог: сделал книжки кандидатов в мастера спорта. С именем, фамилией, фотографией и записью, что мы выступаем от Томского региона. Я ему очень благодарен. Эти книжки нам потом не раз помогли. Например, когда полицейские останавливали, сразу отпускали нас как спортсменов.
■ Часто приходилось сталкиваться с несправедливостью, когда работали на стройке?
Бывало тяжело. Один прораб относился к нам плохо просто потому, что мы узбеки. Не давал отдыхать, заставлял работать под дождём или снегом. Сейчас я очень хотел бы посмотреть ему в глаза.
Но вообще я считаю, что любая работа хороша — главное, чтобы за неё платили. После соревнований нам с братом предложили устроиться в казино охранниками. Там мы начали получать в пять раз больше. Правда, работать приходилось по 36 часов без сна. Причём тренировки мы не бросали. Сначала занимались, а потом — на смену. Если отойдёшь из-под камер хоть ненадолго — денег не получишь.
■ А сами делали ставки?
Нет, никогда. Тотализаторы и казино так устроены, что всегда будут в плюсе. Я видел, как люди теряли всё. Бывало, что в один день они оставались в плюсе и уходили, но на следующий день обязательно возвращались и оставались ни с чем.
Вообще я азартный человек, но останавливаю себя: знаю, что это затягивает. Помню, у одного бизнесмена была какая-то мания. В начале месяца он собирал деньги за аренду по своим точкам, приходил, делал ставки на всех столиках и всё проигрывал. Но в следующем месяце всё равно возвращался.
Больше всего было жаль дедушек-военных. Один пожилой полковник как-то выиграл, я ему говорю: «Уходите». Он: «Сынок, сегодня мой день!» А потом: «Дай 200 рублей на такси».
■ Кем ещё успели поработать?
В клубе работал вышибалой. Хозяин увидел мои бои и пригласил на работу. Там собиралась элитная молодёжь. Мне было интересно наблюдать за этими людьми. Потом личным охранником работал. Ну и спортом занимался, конечно.
Через 2,5 года вернулся в Узбекистан. Мне было тогда 20 лет. Помаялся: перспектив тогда в спорте здесь не было. Через полгода встретил друга, который вернулся из Лондона. Он предложил поехать в Чехию. Я согласился. У меня были кое-какие деньги, часть занял, мы оплатили учёбу на год в Чехии, и у нас получилось.
Когда приехал в Прагу, у меня в кармане было всего 100 крон. Это примерно шесть-семь евро. Не знал, что мне на них купить — хлеб или яйца. Это сейчас я не смотрю на цены, а тогда хватался за любую работу: и на стройке работал, и уборщиком, и официантом.
А потом знакомые ребята привели меня в зал, где я познакомился с тренером Петром Книже, у которого и сейчас занимаюсь.
■ Как это было, помните?
Конечно! На первой тренировке я ему рассказал, что уже выступал на соревнованиях. Он человек жёсткий, сразу меня побил. Но я ответил. И на следующий день вернулся, сказал, что очень хочу заниматься. Он назвал цену. Одна тренировка стоила десять евро. У меня таких денег не было, и он разрешил мне ходить бесплатно. Может, увидел потенциал.
Я начал всерьёз заниматься. А по ночам работал — разгружал грузы. Утром рано ехал на тренировку, спал в зале, потому что жил совсем в другом районе города. Из-за работы иногда пропускал. Потом устал сводить концы с концами и решил уехать на два месяца на заработки, но тренер не отпустил: предложил по знакомству устроить охранником в чешский рок-клуб.
За смену там я получал 80 евро. Боялся потерять место, проверял всех хорошо, много алкоголя доставал. Хозяин был доволен и предложил выходить чаще. В итоге я проработал 38 дней без выходных. А потом начал подрабатывать и в других местах.
■ Были какие-то курьёзные истории, когда работали вышибалой?
Да, конечно! Чехи вообще люди эмоциональные, даже немного агрессивные. Но я тогда не знал ни чешского, ни английского, и мне было плевать, что они там кричат, как меня обзывают.
Меня и посылали, и чего только не говорили! Потом приходил домой, спрашивал у друзей, что за слова звучали в мой адрес, они мне объясняли. Помню, официантки и барменши за меня вступались. А владельцу нравилось, что я так спокойно реагирую на всё.
Сейчас у меня в Чехии своё охранное агентство. Мы обслуживаем пять-шесть клубов, в любой из них я могу прийти, у нас хорошие отношения. Но клубы не то место, где мне комфортно. Я там по-прежнему стою как охранник. Мне ближе поездки на природу.
■ А вредные привычки у Вас есть?
У каждого они есть. Я, например, ворчун. Особенно когда за рулём. Но никого стараюсь не оскорблять, сдерживаю себя. Ещё я очень принципиален, не умею быть гибким. Если что-то не нравится, не буду этого делать. Например, я плохо говорю по-узбекски, из-за этого не даю интервью на родном языке. Я такой, какой есть. Конечно, не идеален, но, наверное, другим людям видней.
■ На личную жизнь время у Вас остаётся?
Личной жизни почти нет. Такой образ жизни мало кто поймёт. Вот моя девушка не понимает: «Почему ты в 12 часов ночи идёшь куда-то посидеть? Это ненормально». Я ей отвечаю: «Это нормально, особенно в Узбекистане».
Если хочешь быть успешным в любой деятельности, нужно развиваться, узнавать людей.
■ А родители сейчас где? Не планируют перебраться к Вам за границу?
Они в Бухаре. Отец повредил позвоночник, он на коляске, ему сложно перемещаться. Мама с ним рядом, помогает. Она от него никогда не отвернётся, как бы ни было трудно.
У них другой менталитет. Они умеют ценить то, что есть, тот путь, который ты прошёл с человеком. До сих пор держатся за руки. Мне это нравится. Сейчас молодёжь уже не такая. Но если ты меняешь людей как перчатки, так же и тебя будут менять.
■ Вы живёте на две страны. Как совмещаете, за кого выступаете?
За Узбекистан, конечно, хотя предлагали выступать и за другие страны. Несмотря на то что у меня до 2018 года не было даже гражданства, я всё равно выступал с флагом Узбекистана. Документы я получил, только когда президентом стал Шавкат Мирзиёев.
Отношение ко мне тоже меняется. Например, летел как-то в Казахстан, они суетились, чтобы всё было на высоте — питание, машина. А мне всё равно. Я простой парень из Бухары. Помню ещё, как в детстве мы лазили к соседке на грядки. У неё были цветы — такие красивые жёлтые колокольчики. Мы их рвали, чтобы подарить учителям или девушкам.
■ Где Вас чаще узнают?
И там, и здесь. Но в Чехии, если узнают, просто руку поднимут, а здесь обнимают, целуют. Другой менталитет, и мне он ближе. Какой у тебя фундамент, таким ты и останешься.
■ А кто для Вас пример в спорте?
Фёдор Емельяненко всегда был для меня лучшим бойцом. Благодаря ему я и начал заниматься. Потом как-то встречался с ним в Москве. Он очень классный. Всегда спокойный, выдержанный, уравновешенный.
■ Часто в Узбекистане бываете? Чем занимаетесь здесь?
50 на 50. В Чехии у меня дочка, в Узбекистане — родители и организация. Моя новая цель — дать возможность ребятам заниматься спортом на родине. Мне за своей мечтой пришлось далеко ехать, а они сейчас могут реализовать себя здесь. Сейчас я занимаюсь этим и получаю удовольствие.
Мы первые в СНГ подписали контракт с UFC Fight Pass. Они транслируют все наши бои в 185 странах мира. Люди видят, что у нас занимаются спортом. Это хорошо и для развития спорта, и для туризма. Президент UFC приезжал и был приятно удивлён.
Здесь очень много талантливых молодых ребят. Я много ездил по миру и видел, какие ошибки допускают спортсмены. Поэтому у нас бойцы не толкаются, не орут. Знают, что на нас смотрят. Судьи все из Европы, чтобы всё было честно.
ММА в Узбекистане благодаря этому очень вырос. Молодёжь стремится к спорту. У нас на арене всегда ажиотаж, все билеты расходятся. Хотя для меня всё это пока в минус: все доходы направляем на благотворительность, детям коляски покупаем. Я хочу показать людям, что это не бизнес, чтобы они чувствовали причастность к доброму делу. Тем более что у истоков MMA в нашей стране стоит решение главы государства. Именно благодаря Шавкату Миромоновичу была создана Ассоциация MMA, которую, к счастью, изначально возглавил Отабек Умаров, поднявший наш спорт на высочайший уровень.
Сейчас для развития MMA в Узбекистане существуют все возможности. Есть организации, где местные ребята могут показывать себя и выступать дома по всем мировым стандартам. Четверть века назад ничего этого не было.
■ Жизнь Вас помотала, но Вы очень позитивный. Это классно.
А чего плакать? Что жизнь помотала — это хорошо.
■ Что хотели бы сказать читателям, начинающим спортсменам?
Что нет ничего невозможного. Я был маленький парень из маленького города, но с большими амбициями, с мечтой. И добился немало. Первый узбекский боец в UFC — это я. Я стал первым бойцом ММА Флойда Мейвезера, частью промоутерской компании Mayweather Promotions. Я не хвалюсь, но горжусь этим. Радуюсь, что мои родители смотрят мои интервью и тоже гордятся. Мама собирает все мои интервью, грамоты, подарки.
Я очень люблю то, чем занимаюсь, и получаю от этого удовольствие. Благодаря спорту я побывал во многих странах, общаюсь с интересными людьми. Вот, например, вам даю интервью.
■ Какие планы на будущее? Чего хочется?
Хочу развивать здесь свою спортивную организацию. И последний бой тоже здесь хочу провести. Не знаю, как скоро это случится. Может, через два-три года. Мне сейчас 33, не планирую оставаться до последнего. Думаю, сам пойму, когда придёт время. Хочу, чтобы мама сидела, друзья, я просто сниму перчатки и положу, скажу: «Всё, хватит». Но в спорте останусь до конца жизни, в этом я уверен. И тренироваться буду всегда. Это мой принцип: где бы ни был, всегда заниматься.
