Большая часть летних блокбастеров — например, «Оппенгеймер» или новая «Миссия: невыполнима» — запланирована на вторую половину лета. Но и сейчас есть много любопытного: продолжение «Чёрного зеркала», камбэк режиссёра «Четырёх комнат» Роберта Родригеса и артхаус с Венецианского кинофестиваля «Личная жизнь» Кодзи Фукады. Рассказываем о каждой из этих новинок.
«Чёрное зеркало» (Netflix, 6-й сезон)
В июне Netflix показал шестой сезон «Чёрного зеркала» — пожалуй, крупнейшей сай-фай-антологии со времён «Сумеречной зоны». Тут же в адрес стриминга и сценариста Чарли Брукера посыпались обвинения: мол, авторы в узнаваемой упаковке решили втюхать зрителю продукт, максимально далёкий от изначального концепта, по которому «Чёрное зеркало» отражало техноцистские страхи современности, а также критиковало деспотию гаджетов и прогресса как такового.
Надо сказать, что Брукер всегда ходил по тонкому льду: с таким материалом легко удариться в пенсионерское ворчание о том, что Instagram и смартфоны — это зло. Но, во-первых, автор всегда избегал моралите и держался ироничного тона. А во-вторых — и это главное, — шоу цепляло зрителя своим high-concept-сюжетом, неожиданной развязкой, циничным юмором, талантливой сатирой, а иногда и вовсе дерзкой провокацией.
Но продолжение, кажется, и правда отступает от морального беспокойства предыдущих сезонов. Более того, заступает на территорию смежных жанров и работает в ретроландшафтах Америки и Европы. К примеру, четвёртый эпизод рассказывает о нахальной репортёрше Бо, которая охотится за эксклюзивными фото некой старлетки — та вдруг сбежала с площадки громкого шоу, исчезла из инфополя и ушла в глухой ретрит. Действие при этом разворачивается в США начала 2000-х: по ТВ идут прямые включения из Ирака, а сама Бо слушает треки через допотопный iPod.
Или же финальная серия «Демон 79». Индийская консультантка из обувной лавки нечаянно призывает злого духа, и тот придумывает ей квест: за ближайшие 72 часа прикончить трёх незнакомцев, чтобы не допустить ядерной катастрофы. Сеттинг снова для «Зеркала» крайне нетипичный: 1979 год, Англия, Boney M в телевизоре и хипстерское плёночное зерно.
Даже третий эпизод — «За морем» — вроде бы и вписывается в жанровый формат альманаха (по сюжету астронавты бороздят космос и чинят неисправности в звездолёте, а в свободные часы подключаются к своим земным аватарам, обнимают жён и ловят с детьми рыбу), но всё равно отдаёт какой-то неканоничной стариной: «домашние» сцены почему-то разворачиваются в альтернативных 1960-х.
Однако при более пристальном рассмотрении «Зеркало» всё равно остаётся весьма актуальным проектом. Главное отличие в том, что авторский стёб теперь перешёл с плоскости содержания на какой-то метауровень. Не секрет, что современная поп-культура очень ностальгична — оттого в сиквелах часто собирается старый каст (как было в последнем «Человеке-пауке» и «Флэше»), появляются бесконечные ребуты («И просто так», «Королевство», «Матрица», «Твин Пикс»), возрастает тренд организовывать так называемые реюнионы. Брукер потому и переключается с футуризма на архаику, чтобы обнажить эту моду — моду делать деньги на тоске по прошлому.
Все эти смыслы прекрасно рифмуются с содержанием начальных эпизодов, которые признаны исконно чернозеркальными. «Ужасная Джоан» (первый эпизод) вечером включает стриминг Streamberry (по лого и саундзаставке легко угадывается пародия на Netflix) и замечает в каталоге шоу про саму себя — серии, сгенерированные с использованием нейросеток, точь-в-точь пересказывают содержание её прошедшего дня. Сегодняшняя технофобия вновь возведена в гротеск: хитрые пользовательские соглашения, прослушка через смартфоны, ИИ и дипфейки — Брукер реагирует на самые трендовые темы.
А второй эпизод — «Лох-Генри» — рассказывает о том, как молодые люди решают снять для онлайн-платформы тру-крайм (поскольку это один из самых модных жанров на ТВ прямо сейчас), но в итоге сами становятся его участниками. Таким образом, из шестого сезона вышел полноценный сборник в жанре медиакритики о том, как сегодня функционирует цифровой контент, его производство и потребление.
Но главное, что Брукер не сваливается в совсем уж бесстыдный фансервис и продолжает сочинять остроумные сюжеты, которые держат в напряжении на протяжении всего просмотра. Это, пожалуй, ценнее, чем если бы «Зеркало» оставалось в жёстких рамках киберутопии и грешило бы скучным самоповтором (в этом была проблема предыдущих сезонов). Но и в таком режиме телешоу существовать не может: теперь уж точно было бы честнее уйти на покой, шестой сезон прекрасно годится на роль хорошего финала.
«Гипнотик» (реж. Роберт Родригес, 2023)
Звонок в полицию: голос в трубке шепчет, что готовится ограбление банка. На место спешит матёрый сыщик Дэнни Рурк: он организует засаду, а сам с пушкой наголо прячется в хранилище. Вдруг объявляется парапсихолог-виртуоз Деллрейн: он гипнотизирует местных служащих, программируя их на ограбление, а сам даёт дёру. Выясняется, что Деллрейн — бывший госагент и гипнотик, который умеет манипулировать сознанием людей и создавать для них ментальные иллюзии. Рурк берёт в напарники экстрасенса Диану Круз, чтоб остановить негодяя.
Роберт Родригес — когда-то давно собрат Тарантино и голливудский вундеркинд, снявший культовые фильмы вроде «Факультета» и «От заката до рассвета», — написал «Гипнотика» ещё в начале 2000-х. Тогда он не нашёл поддержки и отложил сценарий в долгий ящик. В 2018 году проекту дали бюджет в 65 миллионов — но стоит признать, к моменту выхода фильма материал уже безнадёжно устарел.
Сценарий «Гипнотика» Роберт Родригес (режиссёр «От заката до рассвета») написал ещё в начале 2000-х. А деньги на фильм нашёл только сейчас.
После «Рика и Морти», «Доктора Стрэнджа», «Всё везде и сразу» и других проектов, паразитирующих на концепции мультивселенной, фильм Родригеса смотрится как совсем уж бесстыжий эксплуатейшен (хотя в 2002-м, когда сценарий писался, режиссёру и воровать-то было не у кого — разве что у «Матрицы»).
Виновата тут не только конъюнктура: безудержный экшен, наивный пафос, твисты через каждые три минуты, разговоры про секретные госпрограммы, пулемётный вброс штампов («Гипнотик» одновременно похож на «Блейдраннера», «Вспомнить всё» и «Начало») — смотреть на всю эту феерию без смеха невозможно. Кажется, что и Родригес поначалу улыбается вместе со зрителем, но ближе к финалу принимает серьёзную мину и пытается быть Кристофером Ноланом. Тщетно: его игры разума превращаются в максимально неубедительную треш-фантастику, которую, впрочем, наверняка оценят поклонники B-movies, Бена Аффлека и неонуара.
«Личная жизнь» (реж. Кодзи Фукада, 2022)
Таэко — молодая мама и работница соцслужбы, живущая с семьёй в типовой многоэтажке, — готовится к приходу гостей. Муж Джиро колдует у плиты, а маленький сын Кейта раскладывает чёрно-белые фишки в реверси — настольной игре, по которой мальчик взял золото в юниорском турнире. Наконец, приходят бабушка с дедушкой: поначалу праздник не клеится, но затем приходят друзья, начинаются караоке и танцы. Вдруг оставшийся без внимания Кейта заходит в ванную комнату, поскальзывается и тяжело падает. Так дорамовский slice of life превращается в трагедию о потере ребёнка.
Заглавие фильма режиссёр Кодзи Фукада взял из японского поп-сингла, но в остальном «Личная жизнь» максимально далека от тем и конвенций масскультуры. Снятая в нежных цветах и с мягкими панорамами, картина располагается где-то между мелодрамами одного из главных представителей французской новой волны Эрика Ромера и медитативными историями классика японского кино Ясудзиро Одзу.
Привычная жизнь супружеской пары в «Личной жизни» вдруг начинает разрушаться, как будто между ними ничего и не было
Но есть, конечно, и важные отличия: Одзу был очень тактичен и не давил из зрителя слёзу, Фукада же время от времени сваливается в совсем уж грубую драматизацию. Взять хотя бы эпизод, когда на похороны Кейты приходит его биологический отец Парк (первый муж Таэко): плач навзрыд, пощёчины и животные мычания — вся эта экспрессия кажется слишком уж манипулятивной. Нежная история о любви, которая не находит выхода (Таэко дарит нерастраченную материнскую нежность Парку, а Джиро ищет ласки у своей бывшей девушки Ямадзаки), оказывается рассказана довольно грубым языком. Подобные сцены супружеской жизни требуют предельно осторожной интонации — но Фукада, к сожалению, с ней прогадал.
